У мужа в цехе появился новый технолог. Его куратором была назначена Нина Алексеевна, умная, инициативная женщина, прекрасный специалист, но не красивая. Она была невысокого роста, с тусклыми, жиденькими волосами, с бледным лицом, и вся какая-то бесцветная, незаметная. Её уважали за профессионализм, ценили как толкового работника и просто хорошего человека, но никто не видел в ней женщину. Нина, казалось, от этого не страдала, она понимала, что женское счастье не для неё, но, и никогда даже попытки не делала привлечь к себе внимание глаз мужских. У неё были свои интересы, свои приоритеты — она много читала, много ездила, открывая новые города, интересные места, писала пейзажи, которые привлекали мягкостью, неброской красотой, манили тишиной, умиротворённостью.
Владимир — высокий, стройный шатен, сразу привлёк внимание незамужней части коллектива. Весельчак и балагур, он не избегал общения, но никого особо не выделял. Поэтому, когда по цеху пополз слушок, что Володя и Нина заняты не только решением технологических задач, что между ним и Ниной, похоже, искра не от сварки пролетела, все были удивлены, особенно красавицы.
— И что он в ней нашёл? Мышь серая…
Нина была старше Володи и никак не соглашалась выходить за него замуж.
— Ты красив и найдёшь себе симпатичную девушку. Зачем тебе я? — отвергала она все его признания и доводы.
— Моей красоты на двоих хватит, — убеждал он её. – Да и не в этом счастье.
Всё у них складывалось хорошо, да вот аист к ним не спешил. Медики вынесли свой вердикт: Володя здоров, у Нины какие-то сбои. После нескольких курсов лечения врач сочувственно произнёс:
– Вам не суждено стать матерью. Возьмите дитя из Дома малютки, мамы-кукушки оставляют. Володя успокоил:
— Не расстраивайся, воспитаем «кукушонка». Дети все хорошие.
Время шло… «Кукушонка» они пока не брали. Нина видела, с каким удовольствием муж возится с детьми знакомых, с интересом наблюдает за малышами на детской площадке, и понимала: ему хочется иметь маленького. А ещё она знала: Володя способен иметь своего, а не «кукушонка». И она решилась.
Поезжай-ка ты в санаторий, отдохни. Может, женщина какая приглянется и родит тебе дитя. А если ребёнок окажется лишним для неё. Привези сюда, место найдётся.
— Ну, мать, ты и выдумала, — рассмеялся Володя. — Никто мне не нужен. А если отдыхать, то вместе.
Но капля камень точит… И когда Нина принесла ему путёвку в дом отдыха, он уехал. Звонил ежедневно, а Нина плакала еженощно. Вернулся загоревший, посвежевший, и стал ещё красивее. Нина ни о чём его не спрашивала, а он не спешил рассказывать. Где-то через полгода Владимир, не поднимая глаз, сказал:
— Я выполнил твой заказ, она беременна, просит приехать, срок поджимает.
— Поезжай. — Нина смахнула слезу. Он не поехал.
А весной птицы весть принесли — родился мальчик. Нина собрала чемодан:
— Поезжай, там твой сын. И он уехал.
И снова звонки: «Витась улыбается», «Витась уже головку держит». А потом тревожные: «Витась в больнице», «Виталина устала от ребёнка», «Витасю хуже! Приезжай, прошу!»
Нина взяла отпуск, поехала в Москву и два месяца пробыла с Витасем в больнице. На работе пошли навстречу, оформили личный. Виталина, высокая, красивая женщина, принимая сына из рук Нины, буркнула «Благодарю».
Когда Витасю исполнился год, Володя привёз сына к Нине, попросив побыть с ребёнком, пока они съездят в Карпаты. А в два он привёз мальчонку, чтобы Виталина могла отдохнуть от детского визга. Она отдыхала долго, только иногда забирая малыша на пару недель, а потом снова отсылая его Нине.
Нина водила Витася в детский сад, возила на море, учила читать, считать, писала с ним палочки-крючочки. Володя бывал у них довольно часто, он теперь работал представителем заказчика от своего завода и приезжал сюда в командировку на неделю-другую. Он с удовольствием играл с сынишкой, водил его на стадион, брал на рыбалку. Витась звал Нину «мамой», и у него теперь было две мамы – Московская и запорожская.
В первом классе московской школы Витась проучился почти два месяца и был передан Нине с сопроводительной запиской: «Ребёнок невозможен, учиться не способен, сдай в интернат для детей с нарушенной психикой». Володя был в дальней командировке, Виталина ждать не могла и отправила сына с проводником, уплатив за место в вагоне и за присмотр за малышом. Ребёнок ехал в купе проводника.
Так начались его самостоятельные поездки в сопровождении проводников, если Володя отсутствовал. Нине она могла сообщить об отправке сына телеграммой или позвонив по телефону в любое время, не считаясь с её занятостью, и Нина мчалась на вокзал, бежала вдоль вагонов, отыскивая Витася.
Она отвела его в свою школу. К Новому году успеваемость наладилась, и он с удовольствием шёл на занятия. Потом появились бассейн, художка, всюду надо было успеть, а у Нины ещё и своя работа времени требовала.
На летние каникулы Володя увёз сына к маме московской. Нина скучала за своим шалуном, переживала, чтобы ребёнку было хорошо в Москве, и боялась, что столица так понравится Витасю, что он не захочет возвращаться в их провинциальный город. Но летние каникулы закончились через полторы недели, и Витась снова был привезён к Нине.
– Извини, — сказал Володя. – У Виталины совсем нервы расшатались, не выдерживает его шумных игр и бесконечных вопросов. Говорит, что ты его разбаловала. И что делать? Куда мне сына девать? Я так за ним скучаю. Понимаю, ты тоже от него устала, но…
— Ты от меня тоже устала? — глядя на Нину серыми, обрамленными длинными ресницами глазами отца, спросил Витась.
— Как ты мог так подумать? — обиделась Нина. – Разве нам с тобой бывало плохо? Мы скучали?
— Не отдавай меня, мама!
— Не отдам. С чего ты взял? Ты что вещь, чтоб тебя отдавать?! Ты — сын, мой сын, — Нина прижала мальчика к себе.
— Твой… — облегчённо вздохнул Витась и пошёл в свою комнату.
— Я буду чаще приезжать к вам, — сказал Володя.
— Приезжай, — согласилась Нина.
И Витась остался с нею. В свой отпуск Нина возила сына на море в Одессу, останавливаясь у знакомых. Побывали они в Аскании-Нове, в Киеве, Полтава. Изредка Витась ездил в Москву с отцом, но надолго там не задерживался.
Виталина потребовала, чтобы Витась получил аттестат в Москве, и Володя забрал сына. На этот раз Витась уехал из стольной, не попрощавшись, оставил родителям лишь записку. Аттестат он получил в своей школе и наотрез отказался поступать в какой-либо московский вуз. Закончил тот, в котором когда-то училась Нина.
Ушёл служить в армию. Нина с Володей ездили к нему на присягу к западным рубежам Украины. Потом Нина регулярно отправляла посылки своему солдату. Сын писал тёплые письма, иногда звонил. Свой отпуск она провела в местечке, где служил Витась. В одну из его увольнительных они поднялись на Говерлу.
Виталина забеспокоилась: сын должен жить в Москве и чаще общаться с родителями. Свою двушку она обменяла на просторную квартиру в новой высотке.
— После армии будешь жить с нами, заявила она сыну — Хватит в глуши торчать. В Москве есть всё. А он вернулся к Нине.
— Ты меня примешь, мама?
— Что за вопрос? Конечно. Это твой дом. Но в Москве условия лучше.
— Мне и здесь хорошо.
Виталина потребовала сына в Москву.
— Нет! — проявил сын характер. — Ты всю жизнь отсылала меня сюда, в «глушь». Эта «глушь» стала моим домом. Меня любят. Здесь моя настоящая мама. А у тебя я никогда надолго не задерживался. Захочешь меня увидеть, приезжай.
Виталина ни разу не приехала в это «захолустье», не видела квартиру, в которой вырос её сын, и теперь тоже не изъявила желания приехать. А Володя приезжал всё чаще и чаще и однажды остался навсегда. Он стал дедом и хотел видеть внучку, ловить каждый миг её развития, пытаясь наверстать то, что упустил с сыном.
А Нина была счастлива, очень счастлива и… даже красивее стала. Крава мягкой, нежной женской красотой. Недаром Володя как-то сказал в кругу друзей: «Хорошая мне жена досталась, красивая… и сын на неё похож».