Есть у меня одна знакомая — соцработник. Помогает одиноким старушкам: делает покупки, оформляет документы… Устаёт на работе изрядно, а ко мне заходит иногда на чай. В этот раз Валентина пришла ко мне погрустневшая.
— Эх, помрёт, наверное, скоро мой подопечный Павел Фёдорович, — сказала она.
— С чего вы взяли?
— Захожу я на днях к нему и его жене Наталье Сергеевне и смотрю на диво дивное. Посадил он свою Наталью в кресло и волосы её расчёсывает. А волосы у неё хоть седые, да длинные, красивые. Она всегда носила высокую причёску. Я-то думала, что Наталья Сергеевна сама себе такую причёску делает, а оказывается, парикмахер — её муж. Да так ладно у него всё получается, хоть и трясутся старческие руки, но гребнем расчёсывает волосы и в какой-то диковинный узел выкладывает. От моей помощи он отказался.
— Наталья Сергеевна, а может, вам стрижку сделать? Всё же легче будет, — сказала я.
— Нельзя, Паша не разрешает. Он с молодости мне волосы укладывает. У него своя история есть. Расскажи, Паша. Павел Фёдорович закрепил причёску шпильками, придирчиво оглядел свою работу и начал.
Пацаном я ещё был. Время голодное. Бродил я по базарчику возле вокзала в надежде что-нибудь украсть. Но мне ничего не попадалось. Нашёл картофелину. Положил в карман и не знал, что делать дальше. И тут я увидел старого цыгана с вороном на плече и торбой за плечами.
— Судьбу угадаю! Счастья нагадаю! — хриплым голосом зазывал к себе людей.
Но люди не спешили расставаться со своими копейками и шли мимо. Мне вдруг захотелось узнать, что ждёт меня в будущем. Погадайте мне, дяденька, только денег у меня нет, одна картофелина.
Я думал, что судьбу предсказывает ворон, но птица сидела на плече только для вида. Цыган взял у меня картофелину, дал мне свой мешок и сказал:
— Тяни.
Запустив руку в мешок, я вынул странный обрезок верёвки. На ней были три замысловатых узла, и сама она была будто из конского волоса. Один узел был рыжий, другой коричневый, а третий почти как лён — светлый. Непонимающе я протянул верёвку цыгану.
— Когда последний узел развяжется, смерть твоя придёт за тобой, — сказал старик и спрятал верёвку обратно в мешок.
Я ничего так и не понял тогда. Я вырос, благополучно прошёл войну. Женился на хрупкой кареглазой Нине, и жизнь худо-бедно стала налаживаться. Смотрел на Нину и никак не мог понять: что мне в ней так до боли знакомо? Думал я, думал, пока не увидел, как она причёску делает. Волосы свой рыжие и длинные закручивала в тугой узел на затылке. Тут и вспомнил я верёвку цыганскую с тремя узелками. Так ведь Нинин-то узелок точно такой, как на той верёвке. Тут только стал я кое-что понимать. Значит, узлы на верёвке — это причёски моих трёх жён? А почему трёх? Нину свою я любил, и она меня тоже. А потом всё сложилось кошмарным образом.
Нина работала учительницей младших классов. Кто-то из детей принёс в класс вшей, поди дознайся. Проклятые насекомые не обошли вниманием и роскошные волосы Нины. Нинка вшей повыводила, да пришлось постричься. А потом Нину сбила машина. Трое суток в больнице мучилась. Вот так стал я молодым вдовцом. Хорошо ещё, что детей не было, сирот не осталось.
Со второй женой, Ларисой, я познакомился через четыре года после смерти Нины. И снова лишь со временем обратил внимание на её волосы — тёмно-каштановый узел со шпильками. Жили неплохо и уже ждали ребёнка. И тут однажды приходит Лариса с работы с модной стрижкой.
— Зачем?! — заорал я от ужаса. — Тебе же рожать скоро!
Лариса не поняла моего ужаса. Я не стал ей рассказывать о цыганских узлах, незачем было пугать беременную. Просто стал её беречь от всего. По пятам ходил, пылинки сдувал. Когда пришла пора родов, места себе не находил. А несчастье всё равно подкараулило. Жена умерла родами, а за ней и младенец. Я потом жениться зарёкся, решил бобылём век доживать, ведь два узла моей судьбы уже развязались.
А потом встретил Наталью. И снова пышные волосы, как лён — блондинка. И тут я решил: ну нет! Сам за волосами следить буду, не дам стричь. Только было закапризничает о стрижке, я — ни-ни! А потом и рассказал ей свою историю. И теперь вот каждое утро причёску делаю. Последний она узелок — Наташенька моя.
— Вот такую историю рассказал мне Павел Фёдорович. А вчера смотрю, идёт Наталья Сергеевна, аккуратно подстриженная. Я к ней подскочила да спрашиваю: где волосы?
— Паша сам подстриг меня. Сказал, что устал уже и что пора. Я и уговаривала его, и сама пыталась такой же узел из волос завязать, но по Пашиным глазам видно, что он уже устал жить.
Я вспомнила, как дрожали руки у старика, и поняла, что пришло время полностью исполниться цыганскому пророчеству.